Верховский А.
Политическое православие в российской публичной политике. Подъем
антисекулярного национализма.
По части экономических программ политическое православие
крайне пестро, а многие группы вообще не имеют сколько-нибудь внятных
представлений[1].
Но всем им свойственно возмущаться социальной несправедливостью реформ 90-х
(часто интерпретируя эту несправедливость в этнических терминах). В целом
политическое православие не может быть названо левым даже в
социально-экономическом плане, так как не выдвигает левых программ, за
исключением крайних для данного течения случаев, таких как Сергей Глазьев. В
целом политическое православие точнее было бы называть популистским.
Если просуммировать социально-экономический популизм,
более или менее артикулированные идеи воссоздания русской империи,
этно-национализм (повторимся – в очень разной степени), приверженность
"сильной власти" (не у всех), отвержение (полное или частичное) светского
государства, общее категорическое неприятие Запада (включая повсеместно уже
укоренившиеся идеи антиглобализма), получится достаточно отчетливый портрет
движения, направленного против либерализовавшей страну политики конца 80-х –
начала и середины 90-х. Политические православные и сами все соглашаются, что
либерализм (как бы различно ни толковалось это понятие) является их
принципиальным противником.
Это антилиберальное движение естественным образом
включает умеренно коммунистический фланг в лице части руководства КПРФ. Оценки
советского прошлого разной степени комплиментарности можно найти в
высказываниях подавляющего большинства политических православных, даже
антикоммунистов. В мировой политике они готовы поддерживать
околосоциалистических в идеологическом плане лидеров, таких как Слободан
Милошевич, Александр Лукашенко, Саддам Хусейн. Возникает вопрос, не происходит
ли в России, а может – и не только в России, интеграция православного и
социалистического антилиберальных проектов.
А. Митрофанова убедительно доказывает, что понятие
"православной цивилизации" в мире тесно связано не только с про-российской, но
и с социалистической ориентацией[2].
Но эта связь столь отчетливо видна, только если пользоваться, как автор,
максимально широким определением политического православия – принимая в него
всех, кто апеллирует к православию в политике, что, по нашей классификации,
окажется даже шире третьего круга. В таком "широком политическом православии"
доминирующими оказываются про-социалистические и одновременно неоевразийские
подходы, так что это течение готово включить в свою "православную цивилизацию"
фактически всех, кто против Запада[3].
Широкая интерпретация имеет свой резон с прикладной
политологической точки зрения: до недавних пор самой серьезной силой, хоть
как-то ориентировавшейся на православие, была КПРФ, да и сейчас основные
партийные силы, симпатизирующие политическому православию – либо левые, либо
популистские: КПРФ, "Родина", Народная партия, отчасти лево-центристское
(лужковское) крыло "Единой России".
Если же посмотреть на это с точки зрения самих
политических православных, то как уже говорилось, в их ядре, в первом круге,
какая бы то ни было близость с коммунистами, помимо тактической, уже почти не
встречается. Последовательные политические православные считают, что их
видение будущего страны (и мира) диаметрально противоположно видению
коммунистов и вообще левых. Социально-экономический популизм – еще не есть
социализм. В этом смысле и деятели второго и даже отчасти третьего круга
политического православия тоже рассматривают себя как альтернативу коммунистам
(в том числе и в текущей политической борьбе) – Сергей Глазьев или лидеры
Народной партии.
К тому же, по мере укрепления путинского режима
политический расклад меняется: самые влиятельные покровители православия
теперь – уже упомянутые "питерские силовики", в целом право-центристская
"Единая Россия" и, может быть, сам Путин (тоже не левый деятель).
Если рассматривать политическое православие как единую
систему, в котором вес участника будет определяться и его политическим
влиянием, и близостью к ядру системы, то в целом такая система окажется
все-таки не левой, не про-коммунистической, а ориентированной на тоже
антилиберальный, но правый, имперско-националистический проект.
