Верховский А.
Политическое православие в российской публичной политике. Подъем
антисекулярного национализма.
Политические православные, как мы видели, являются
умеренными или радикальными русскими националистами. Национализм этот
реализуется по двум линиям – этно-националистической или неоевразийской.
Принципиальные идеологи обеих линий подвергают друг друга жесткой критике, а в
церковной православно-политической среде неоевразийство отвергается безусловно[1],
но в политической практике две линии часто сближаются – у Московской
Патриархии или в том же блоке "Родина", то есть там, где участие в реальной
политике становится важнее некоторых идеологических разногласий, имеющих столь
большой вес в политике маргинальной. Умеренные националисты жестко порицают
крайности национализма (речь не только о Патриархии[2],
но и, например, о Союзе православных граждан[3]),
но радикалы, хотя и обижаются, не перестают считать умеренных своими
союзниками у борьбе с общим врагом.
Итак, политическое православие стремится сделать Россию
государством более "русским" в этно-политическом смысле. В списках приоритетов
политических православных как целого и русских националистов как целого –
много пересечений, как много у них и пересечений персональных[4],
причем эволюция ряда национал-радикалов (см. выше) еще увеличивает количество
этих пересечений. (Но большей натяжкой было бы, что случается[5],
отождествлять даже радикальные православно-политические круги с фашизмом; и
это убедительно доказано и для радикальных религиозно-политических движений
вообще[6],
и для русских в частности[7].)
Правильнее всего – поставить вопрос о том, насколько
важна этно-национальная проблематика для политического православия как целого.
Понятно, что она очень важна для православных фрагментов РНЕ, для РОНС и тому
подобных организаций; в последние годы "православизация" части радикальных
этно-националистов работает на усиление общего националистического "тонуса"
политического православия. Почти все политизированные православные братства
исповедуют агрессивный антисемитизм и другие формы этно-ксенофобии; некоторые
церковные политические активисты связаны с расистским Движением против
нелегальной иммиграции и т.д.
Умеренных националистов меньше, чем радикалов, во всяком
случае – в первом и втором кругах политического православия. Но это
меньшинство включает Патриархию, все более активную на политическом поле, так
что вклад радикалов, в основном, компенсируется.
В результате, когда пишут о политической роли православия
в России, корреляцию с русским этно-национализмом всегда вспоминают, но не
ставят на первое место[8].
Однако на протяжении всего пост-перестроечного периода даже руководители
Церкви, не говоря уж о православно-политических активистах, гораздо чаще
говорили не о собственно религиозных, а об этно-национальных проблемах – в
аспектах дискриминации русских в странах СНГ, сохранения "русского характера"
культурной и иной жизни российских городов, защиты русских от прозелитизма
иных религий и христианских конфессий. Политическое православие выступает как
защитник русской этнической идентичности (не обязательно в расовом смысле,
зачастую – в культурном) от иноэтнических, иноверческих и инославных влияний,
зачастую при этом – иностранных. Такая роль политического православия
закономерно соответствует представлению большинства – тех, кто
самоидентифицируется как этнически русский и одновременно православный, имеет,
как правило, смутное (или вообще никакое) представление о православной
религии, и рассматривает свою религию как один из знаков своей этничности, но
далеко не первостепенный[9].
Это, конечно, не означает, что сами православно-политические активисты должны
быть представителями этого большинства. Сами они, как правило, более
сознательные православные, во всяком случае – в первом круге. И задача
политического православия, таким образом, – упрочить конфессиональный
компонент в национальных чувствах сограждан.
Само собой, политические православные, как и все русские
националисты, в той или иной форме (хотя бы в форме публичной ностальгии)
мечтают о Российской Империи, пусть даже в виде СССР. Кстати, все политические
православные особое внимание уделяют силовым структурам государства. И во всем
этом они тоже вполне соответствуют представлениям большинства граждан, хотя
популярность конкретной идеи православной монархии – ниже статистической
погрешности[10].
Но лишь немногие православные радикальные группы всерьез рассчитывают на
реставрацию монархии[11],
остальные используют ее скорее как символ, не забывая и о советском
символическом ряде, что выразилось, например, в согласии почти всех
политических православных на восстановление советского государственного гимна[12].
