ГЛАВНАЯ
страница

Constitutum
о концепции проекта

personalia наши ведущие эксперты + наши авторы

natum terra
карта сайта

diegesis
концепции

sociopraxis материалы эмпирических исследований

methodo-logos размышления о методе

oratio obliqua критика, рецензии, комментарии

chora
публицистика, интервью

esse
эссе

sociotoria форумы

habitus socis информация, аннотации, анонсы

studiosus
в помощь студенту (рефераты, консультации, методические материалы)

alterae terrae альтернативные ресурсы (ссылки)

 

Социологические аспекты диалога светской и православной культур в сфере образования

(по материалам опросов учащихся старших классов сельских школ Ивнянского района Белгородской области)

С.Д. Лебедев, Н.Н. Реутов

Нынешняя религиозная ситуация в существенной степени определяется фактором диалога и взаимодействия двух фундаментальных типов культуры – светской и религиозной. На сегодня их отношения в репрезентативном социальном пространстве представляются достаточно сложными и неоднозначными. Тем не менее, современная социология культуры и социология религии дают ряд базисных ориентиров, опираясь на которые, возможно осуществлять достаточно глубокий анализ данных отношений и тенденций их изменения.

Среди таких ориентиров мы склонны выделить следующие:

1)    Религиозное возрождение (‘religion revival’). В современной социологии данный феномен определяется как «современные массовые движения, основанные на религиозных воззрениях»[1]. Дифференциация этих чрезвычайно многообразных явлений, их типология и классификация является сегодня одной из ключевых проблем социологии религии (здесь можно указать, в частности, на деление по принципам традиционной и «новой», «реверсивной» и «конверсивной» религиозности[2] и т.д.). Для нас здесь существенно, что данный процесс предполагает а) укрепление социального положения религии (в противоположность ее ущемлению и делегитимации в предшествующую «атеистическую» эпоху) и б) расширение и усиление ее влияния на различные сферы жизнедеятельности общества (в противоположность ее «геттоизации» и секуляризации этих сфер);

2)    Асимметрию репрезентативности светской и религиозной культуры. Данное понятие означает неравномерность представленности (репрезентации) светской и религиозной культур в реальном сознании и образе жизни современного человека, их социально-культурное «неравноправие». Генеральное определение реальности для подавляющего большинства (если не для всех) современных людей формирует светская культура. Религиозная же культура, утверждаясь или пытаясь утвердиться в их сознании, вынуждена так или иначе считаться с наличествующими в нем светскими паттернами мышления, и тем или иным способом преодолевать возникающие «конфликты интерпретаций». Это приспособление к исходной ментальной среде, носящей светский характер, является для любой религии своего рода платой за расширение своего репрезентативного пространства в обществе современного типа.

В соответствии с указанными факторами, положение и перспективы религии в современном обществе оказываются амбивалентными. Религиозные культуры разворачиваются сегодня в социальном пространстве, которое сформировано и почти всецело «информационно регулируется» (Т. Парсонс) светской культурой. Это можно охарактеризовать как религиозную экспансию, но «последнее слово» в этом диалоге и, следовательно, судьба религиозного возрождения как такового в конечном итоге зависит от ответной реакции светской культуры. Таким образом, светско-религиозный диалог характеризуется сегодня активной ролью религиозной стороны (концентрированным выражением которой является религиозная миссия), но при определяющей и, в конечном итоге, решающей роли светской стороны.

Нас интересовало преломление современного светско-религиозного диалога в его образовательном аспекте, связанном с современным экспериментом по введению в образовательную программу российских средних школ предмета «Основы и ценности православия». В рамках проведенного в 2002-2003 гг. исследования нами было опрошено по квотной выборке 234 учащихся старших классов сельских школ Ивнянского района Белгородской области. Из них 96 представлены мальчиками, 138 – девочками. Из общего числа опрошенных школьников 49, 6 %  определяют себя как «верующих», 37,8 % – как «скорее верующих, чем неверующих» (что в общей сложности составляет подавляющее большинство). В конфессиональном отношении 82,9 % относят себя к православным, 0,8 % – к протестантам, 5,1 % считает себя внеконфессиональными христианами, 7,7 % – «верующими вообще». 98,3 % опрошенных крещены.

180 опрошенных, никогда не изучавших в школе религиозных предметов, составили основную группу, условно соответствующую «секулярной» светской культуре. 54 школьника, изучающих в рамках учебной программы предмет «Основы и ценности Православия», составили контрольную группу, условно обозначенную нами как носители «переходной» светской культуры. Сопоставление информации, полученной при анализе ответов основной и контрольной групп, дает представление о динамике изменения социально-когнитивного восприятия религии учащимся светской школы в связи с введением в школьную программу предмета «Основы и ценности Православия».

Основным предметом исследования выступал процесс светско-религиозного взаимодействия в его объективном и субъективном измерениях.

В качестве объективного измерения процесса светско-религиозного взаимодействия, происходящего в сфере современного светского образования, мы рассматривали структуру и активность социальных каналов, по которым осуществляется воздействие культур друг на друга. Общее количество социально-информационных каналов, «поставляющих» человеку (общности) «религиозную» информацию, является характеристикой тесноты контакта светской и религиозной культур применительно к данному субъекту. Абсолютные показатели активности каждого канала и соотношение активности различных каналов рассматриваются нами как показатели интенсивности межкультурной коммуникации.

В качестве субъективного измерения процесса светско-религиозного взаимодействия, происходящего в сфере современного светского образования мы рассматривали социально-когнитивное восприятие учащимися религии и соответствующей религиозной культуры (в нашем случае – православно-христианской). С последней в сознании человека ассоциируются определенные ценности, представления и императивы поведения, которые самоорганизуются в некоторую устойчивую социально-когнитивную структуру (идеологию). Эта структура выполняет роль смыслообразующего фильтра, через который человеком воспринимается информация по соответствующему аспекту действительности. Она не всегда достаточно осознается и эксплицируется на рациональном уровне и может иметь латентный характер, когда «уловить» ее можно по косвенным манифестациям: социальным настроениям, мнениям, суждениям, ожиданиям.

В силу очередной «смены хода маятника» светско-религиозного взаимодействия, активная роль в нем принадлежит сегодня религиозной стороне[3]. В свете нашего исследования это означает известную асимметричность межкультурного взаимодействия. Последняя проявляется в преимущественно односторонней направленности социальных каналов взаимодействия, когда реальные и виртуальные носители религиозной культуры выступают, в основном, как «передатчики», а носители светской (в качестве которых выступают практически все члены современного общества) – в основном как «приемники» информации. В то же время это не означает полной пассивности светской стороны: ее активность проявляется, главным образом, на этапе получения, перекодирования и интерпретации информационного потока – т.е. при формировании решающего «ответа» светского субъекта на «вызов» религиозной миссии.

Следовательно, применительно к нашей исследовательской ситуации социальные каналы светско-религиозного взаимодействия – это, прежде всего, те каналы, по которым учащийся получает информацию о религии. Применительно к современной религиозной ситуации в России, основных социально-информационных каналов мы выделяем 6:

1) «Миссионерский» (религиозная литература, проповеди, религиозные радиопередачи)

2) «Экспертный» (научная и научно-популярная литература о религии)

3) «Образовательный» (уроки в школе, учебная литература)

4) «Масс-медийный» (газеты, журналы, страницы Интернет и художественная литература)

5) «Формально-религиозный» (общение со служителями культа)

6) «Неформально-религиозный» (общение с верующими)

Результаты нашего исследования подтвердили гипотезу, что в целом активность социально-информационных каналов, по которым учащиеся светской школы получают информацию о религии, остается невысокой. В сумме как среди основной, так и среди контрольной группы опрошенных доминирующим оказался показатель «редко». Однако дальше в обследованных нами группах наметились существенные расхождения. Если в основной группе на втором месте (и с небольшим отрывом) – суммарный показатель «никогда», то в контрольной группе – показатель «время от времени»; показатель же «никогда» здесь оказался только на четвертом месте. Остальные показатели демонстрируют последовательное убывание по мере возрастания своей условной частоты  – более резкое в основной и несколько более плавное в контрольной группе (см. Диаграммы 1 и 2).

 

Диаграмма 1.

Соотношение частоты получения учащимися информации о религии
(основная группа)

 

 

Диаграмма 2.

Соотношение частоты получения учащимися информации о религии
(контрольная группа)

Теперь обратимся к анализу структуры социально-информационных каналов. Как можно видеть из Диаграммы 3, в обеих группах задействованы все основные каналы, причем все они характеризуются достаточно высоким коэффициентом активности (Kmin = 0,4). Усредненный коэффициент (Kmed) активности социально-информационных каналов заметно выше в контрольной группе: 0,535 (при 0,477 в основной группе опрошенных). Это подтверждает данные, полученные методом статистического распределения частоты обращения к источникам информации о религии. Можно сделать вывод, что учащиеся, изучающие религиозные дисциплины в рамках образовательной программы, в целом также чаще обращаются и к дополнительным источникам информации о религии, что свидетельствует о повышенной степени их интереса к религиозной культуре.

 

Диаграмма 3.

Соотношение активности социально-информационных каналов

Интересные данные дает сопоставление структуры социально-информационных каналов.

Во-первых, активность каналов в целом в контрольной группе значительно более дифференцирована по сравнению с активностью их в основной группе. «Разброс значений» здесь охватывает весь спектр – от максимума (0,865) до минимума (0,4), при этом все коэффициенты различны. В основной же группе «разброс» минимален (от 0,542 до 0,457); при этом все коэффициенты приближены к среднему по группе (0,477), а два даже имеют одинаковые значения.

Во-вторых, большая часть каналов в основной группе имеет очень близкие коэффициенты активности относительно друг друга, и только один обнаруживает заметное (но все же не очень большое) количественное преобладание. В контрольной же группе таких слабо дифференцированных каналов только три; остальные три существенно (но в разной степени) превышают их активность.

В-третьих, и это представляется наиболее существенным, в контрольной группе, по сравнению с основной, изменилась качественная диспозиция социально-информационных каналов. Так, в основной группе явно доминирует «неформально-церковный» канал, и, помимо того, имеется едва заметное преобладание «масс-медийного» и «образовательного». В контрольной – преобладают «образовательный», «миссионерский» и «неформально-церковный» (здесь последний оказался на третьем месте, однако его активность намного превышает активность остальных трех каналов). В обеих группах наименьшей активностью характеризуется «формально-церковный» канал, что согласуется со слабым развитием институциональной религиозности среди православного населения современной России. В то же время в основной группе, наряду с «формально-церковным», наименее популярным оказался также «экспертный» канал, и лишь немногим выше – коэффициент «миссионерского» канала. В контрольной же группе к «формально-церковному» вплотную приблизились «масс-медийный» и «экспертный» каналы (при этом коэффициент последнего оказался несколько выше).

В структуре социально-информационных каналов обнаружились также четко выраженные статистические закономерности. Применительно к основной группе выяснилось, что учащиеся, никогда не читающие научную и научно-популярную литературу о религии («экспертный» канал) и сравнительно редко общающиеся со служителями культа, как правило, постоянно или часто обращаются к религиозной литературе, проповедям и религиозным радиопередачам. Учащиеся, никогда не читающие научную и научно-популярную литературу о религии (независимо от общения со служителями культа), также, как правило, постоянно или часто обращаются к «миссионерскому» каналу. И, напротив, если учащийся периодически (постоянно, часто или время от времени) обращается к «экспертному» каналу, то к собственно религиозной литературе, проповедям и религиозным радиопередачам он, как правило, обращается не чаще чем «время от времени».

Применительно к контрольной группе обнаружилась несколько иная закономерность. Именно: если учащийся общается с верующими не чаще чем «время от времени», то, как правило, он постоянно либо часто читает религиозную литературу.

Из этого можно сделать следующие выводы:

А) в основной группе опрошенных имеется тенденция к конфликту между «миссионерским» и «экспертным» каналами религиозной информации;

Б) «миссионерский» канал более жестко исключает «экспертную» информацию, тогда как «экспертный» не характеризуется столь жестким исключением в отношении «миссионерского»;

В) в контрольной группе опрошенных данная тенденция не проявляется;

Г) в контрольной группе опрошенных имеется тенденция (отсутствующая в основной группе) к конфликту между «неформально-церковным» и «миссионерским» каналами религиозной информации.

Таковы общие показатели объективного аспекта светско-православного диалога в обследованном нами локусе российского образовательного пространства. Теперь следует обратиться к субъективному аспекту, т.е. к мнениям, суждениям, социальным настроениям и социальным ожиданиям (экспектациям) учащихся относительно религии и Церкви.

В известной мере интегральным показателем субъективного отношения светского человека (в данном случае – школьника) к религии может считаться восприятие и интерпретация им общего концепта «религия». Опрошенным было предложено на выбор 6 готовых определений религии и свободный вариант, где ответить на вопрос следовало в открытой форме. Вопрос носил альтернативно-условный характер, т.е. выбор одного варианта ответа исключал все остальные.

Наибольшее количество опрошенных – 34,2 % – при этом выбрали «нейтральный» вариант, согласно которому религия – это прежде всего «часть культурного наследия народа, государства». Однако на втором месте с небольшим отрывом (30,8 %) оказался «религиозный» вариант, определяющий религию как «путь к спасению души». Третье место занял «прорелигиозный» вариант, оценивающий религию как «высшее проявление человеческого духа» (22,2 %). Остальные варианты определения («религия – разновидность государственной или групповой идеологии», «религия – устаревший вариант мировоззрения» и «религия – ложное, фантастическое представление о реальности») оказались малопопулярны – они получили всего по 3,4 % голосов. Еще 2,6 % опрошенных дали собственные определения религии.

Ранжирование ответов основной группы опрошенных почти в точности повторяет картину, полученную при распределении по всей выборке – соответственно 29,9, 18,8, 17,9, 3,4, 3,4, 2,6 % (ответ «устаревший вариант мировоззрения») и 0,9 % свободных ответов. А вот распределение в контрольной группе продемонстрировало существенные отличия: на первом месте с большим отрывом оказался вариант «религия – путь к спасению души» (51,9 %), второе место (по 18,5 %) поделили варианты «высшее проявление человеческого духа» и «часть культурного наследия народа, государства». Определения религии как «разновидности государственной или групповой идеологии» и как «ложного, фантастического представления о реальности» здесь не были востребованы совсем, вариант «религия – устаревший вариант мировоззрения» получил 3,7 % голосов, и 7,4 % респондентов дали ответы в свободной форме.

Из этого следует, что в целом опрошенные школьники предпочитают определения религии, связанные с нейтральными и положительными коннотациями. При этом, как и следовало ожидать, в основной («секулярной») группе с достаточно большим отрывом преобладает нейтральный «культурологический» вариант определения, а в контрольной группе – «религиозный» вариант. Однако даже в «секулярной» группе удельный вес «религиозного» и «прорелигиозного» вариантов ответов оказался весьма велик. В контрольной же группе оказалось вдвое больше «свободных», неклишированных ответов, что в процентном отношении дает еще большую величину. Таким образом, на уровне общего понятия школьники воспринимают религию в целом нейтрально либо положительно, при этом представители контрольной группы проявили заметно больше потенциально положительных ориентаций. Это подтверждается и религиозной самоидентификацией опрошенных (см. выше).

Уточняет и конкретизирует данные ответы оценка респондентами меры социальной ценности религии. С этой целью опрошенным была предложена качественная шкала оценок, расположенных по убыванию степени важности проблемы религии в современном российском обществе. Распределение ответов оказалось сильно смещено в верхнюю часть шкалы. Наибольшая часть школьников сочла, что в современном российском обществе проблема религии «является одной из наиболее важных» (43,6 %). На втором месте – «нейтральный» вариант, согласно которому проблема религии в современной России «достаточно важна, хотя есть и поважнее (например, экономика, преступность, экология)» (34,2 % опрошенных). Третье место занял вариант, трактующий проблему религии в современной России как «довольно-таки второстепенную» и относящий этот вопрос к «актуальным для категорий верующих и священников, но не для всех людей» (12,8 % опрошенных). Мнение тех, кто отнес религию к категории «исключительно важных» для современной России проблем – только на четвертом месте (9,4 %). Наконец, только 1,7 % опрошенных сочли, что проблема религии «вовсе не заслуживает того внимания, которого ей почему-то слишком много уделяется».

Приведенное распределение ответов свидетельствует о том, что школьники склонны придавать религии высокую социальную ценность, ставя ее, как правило, либо на первое место, наряду с такими насущными и неотложными задачами, как решение проблем экономики, борьбы с преступностью и экологии, либо на следующее место за ними. Только небольшая часть из них относит социальную ценность религии к категории «второстепенных» в силу «частного» характера, тесно связанного с социальным интересом отдельных мировоззренческих (верующие) и социально-профессиональных (священнослужители) групп. Лишь немногие склонны считать, что религия превышает по своей социальной ценности все остальные аспекты общественной жизни, и совсем ничтожное количество опрошенных относится к социальной ценности религии скептически.

При распределении ответов по группам бросается в глаза то, что в контрольной группе практически все ответы смещены в верхнюю и среднюю часть шкалы (исключением является один ответ, относящий социальную ценность религии к второстепенным и частным). При этом больше половины школьников (55,6 %) из контрольной группы относят ее к категории «одной из наиболее важных», только лишь 7,4 % – к «исключительно важным» и 37 % – к «достаточно важным». Здесь можно видеть, что в контрольной группе, по сравнению с основной, существенно возрастает признание и оценка социальной ценности религии, становится несколько меньше общий «разброс» оценок, но при этом не возрастает, а в процентном отношении даже несколько снижается доля тех, кто «ревнует не по разуму».

Снижение степени «фундаментализма» в социально-когнитивных установках учащихся, изучающих религиозные дисциплины, подтверждают и ответы на вопрос о наилучшем, по мнению учащихся, варианте государственно-церковных отношений в нашей стране. Так, за возвращение к дореволюционной модели (православию как государственной религии и официальной государственной церкви) высказались больше половины (52,2 %) основной и только 1/3 контрольной группы; за равноправие и отделение от государства всех религий – больше половины (51,9 %) контрольной и меньше 1/3 основной группы, за придание статуса традиционных религий православию, исламу, буддизму и иудаизму – 7,8 % основной и 18,5 % контрольной группы.

Дальнейшая конкретизация позиций учащихся достигается через выявление их социальных экспектаций (ожиданий). Социальные экспектации обычно тесно связаны с определяющими ценностными структурами сознания. Мы выделили 4 группы таких ценностей, занимающих важные позиции в ценностной иерархии светской культуры: Этические (нравственность и порядочность); культурные (совместимость с высоким уровнем образованности и культуры); прагматические (совместимость с успехом в «реальной жизни»); экзистенциальные (смысложизненные) («обновление» человека, придание ему смысла жизни и сил).

Среди опрошенных социальные экспектации распределились следующим образом (см. Таблицу 1):

Таблица 1.

Соотношение социальных экспектаций учащихся в отношении религии

 

Экспектации

Основная группа

Контрольная группа

 

+

0,  –

+

0,  –

«Этические»

22,2 %

52,2 %

44, 4 %

33,3 %

«Культурные»

54,4 %

24,5 %

81,5 %

11,1 %

«Прагматические»

58,9 %

27,8 %

88,9 %

3,7 %

«Экзистенциальные»

68,9 %

7,8 %

77,8 %

3,7 %

Здесь можно видеть, что, за исключением «этических» экспектаций, «плюс» везде существенно (в 2 и больше раз) преобладает над «нуль-минусом». В контрольной группе расхождение значительно больше, чем в основной. Исключение составляют опять же «этические» экспектации, где расхождение между положительными и отрицательно-нулевыми ожиданиями от религии сравнительно невелико; тем не менее, тенденция существенного роста первых и существенного снижения вторых по сравнению с основной группой проявляется и здесь. По соотношению экспектаций со знаками «+» и «0 - –», в основной группе учащихся лидируют «экзистенциальные» ожидания,  за ними следуют «культурные», далее почти вровень с ними – «прагматические» и затем, «с обратным знаком» – этические. В контрольной группе диспозиция ожиданий меняется: на первом месте оказываются «прагматические» экспектации, на втором – «экзистенциальные», на третьем – «культурные» и, наконец, на последнем – опять-таки «этические».

Уточнение социальных экспектаций путем перевода их в «личный» план достигалось посредством вопросов о школьном предмете «Основы и ценности Православия» и других «религиозных» дисциплинах в рамках школьной программы. 96,6 % опрошенных школьников высказались за изучение этого предмета: 100 % – контрольной группы и 95,7 % – основной группы опрошенных. Расхождения между ними наметились только в вопросе о том, как следует изучать религию в рамках средней школы и кто должен ее преподавать. Как и следовало ожидать, большинство основной группы (60 %) высказалось за изучение «религиозных» дисциплин в рамках факультатива по выбору учащихся или отдельных тем в рамках гуманитарных предметов, а подавляющее большинство контрольной группы (81,5 %)  – как отдельного учебного предмета на протяжении всего срока школьного обучения или, по крайней мере, в старших классах. При этом большая часть основной группы склоняется к тому, что преподавать соответствующие предметы должны священнослужители (54,5 %), а большая часть контрольной группы – к тому, чтобы это были светские учителя (74 %). Здесь мы опять видим косвенное подтверждение менее «фундаменталистской» установки представителей «переходной» светской культуры. (Следует отметить, что позиция учащихся из контрольной группы в плане выбора категории преподавателей больше соответствует позиции опрошенных нами православных священнослужителей, которые предпочитают, чтобы «Основы и ценности Православия» преподавали светские учителя, прошедшие консультирование у священников).

Что касается самих экспектаций, то от введения в школьную программу «религиозных» предметов учащиеся ожидают повышения уровня следующих социальных настроений (см. Таблицу 2):

Таблица 2.

Соотношение социальных экспектаций учащихся в отношении
религиозных предметов в школе

 

Экспектации

Основная группа

Контрольная группа

«Нравственность»

28,9 %

40,7 %

«Толерантность»

17,8 %

14,8 %

«Освоение русских культурных традиций»

33,3 %

48,1 %

«Религиозная напряженность»

13,3 %

3,7 %

«Ущемление прав инаковерующих»

1,1 %

0

 

Как можно видеть, социальные ожидания в контрольной группе несколько более радужны, чем в основной; тем не менее, и в основной группе положительные экспектации (повышения уровня общественной нравственности, толерантности к инаковерующим) заметно преобладают над отрицательными (повышение уровня религиозной напряженности и ущемление прав инаковерующих). Больше всего же в обеих группах от введения в школе «религиозных» предметов ожидают именно помощи в освоении национальных культурных традиций.

Таким образом, в качестве общих выводов по проведенному исследованию можно отметить следующие моменты:

  1. Опрошенные нами учащиеся склонны воспринимать религию и ее влияние на культуру, общество и человека преимущественно в положительном ключе. В контрольной группе положительные ценностные, гносеологические и императивные коннотации имеют тенденцию к усилению. В то же время контрольная группа демонстрирует меньшую склонность к «крайним» (как прорелигиозным, так и контррелигиозным) позициям, что объясняется достаточно успешной просветительской функцией «религиозных» предметов в школе.

  2. Опрошенные нами учащиеся в целом положительно воспринимают введение в школьную программу «религиозных» дисциплин и связывают с ним преимущественно положительные социальные ожидания; эти ожидания имеют тенденцию к усилению в контрольной группе.

  3. Активизация «образовательного» канала взаимодействия светской и религиозной (православной) культур в той форме и объеме, в которых она осуществляется на сегодня, сама по себе не ведет к существенным трансформациям в структуре других каналов светско-религиозного взаимодействия. Вместе с тем она способна внести ощутимый положительный вклад в конструктивный диалог до недавних пор изолированных друг от друга светской и религиозной культур, не нанося при этом существенного ущерба важнейшим ценностям его сторон.


[1] Кравченко С.А. Социологический энциклопедический англо-русский словарь.– М.: РУССО, 2002.– С. 407.

[2] См.: Лебедев С.Д. О религиозном возрождении, секуляризации и фундаментализме // http://www.inauka.ru/blogs/article38950.html

[3] См.: Воронцова Л.М., Филатов С.Б., Фурман Д.Е. Религия в современном массовом сознании // Социологические исследования.–1995.– № .– № 11.– С. 82-83 и далее.

 

Hosted by uCoz