Генриетта Дерман - директор библиотеки Комакадемии

Ю.Ю. Чёрный[1]

Уважаемые коллеги!

На этой конференции я представляю Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН) Российской академии наук. А важнейшей составной частью нашего Института является Фундаментальная библиотека по общественным наукам (ФБ), насчитывающая сегодня более 14 миллионов единиц хранения.

Наша библиотека имеет почти 90-летнюю историю. Она была создана в августе 1918 года в рамках Социалистической академии общественных наук (САОН). В 1924 году в связи с переименованием Социалистической академии в Коммунистическую академию она получает название «Библиотека Коммунистической академии». В 1936 году после ликвидации Коммунистической академии библиотека передаётся в систему Академии наук СССР. Сначала она называется «Фундаментальная библиотека общественных наук при Отделении общественных наук АН СССР», затем, с 1938 года – «Фундаментальная библиотека общественных наук (ФБОН) АН СССР». В 1969 году на базе Фундаментальной библиотеки создаётся научно-исследовательское учреждение – Институт научной информации по общественным наукам АН СССР.

Я благодарю господина доктора Готтфрида Кратца за приглашение участвовать в этой конференции. Господин Кратц предложил мне рассказать о Генриетте Карловне Дерман как директоре Библиотеки Коммунистической академии.

К сожалению, добавить что-либо принципиально новое к тому, что уже опубликовано в сборнике статей и воспоминаний «Г.К. Дерман – первый директор Московского библиотечного института»[2], в книге Е.В. Марковой, В.А. Волкова, А.Н. Родного и В.К. Ясного «Гулаговские тайны освоения Севера»[3], в статьях старшего научного сотрудника ИНИОНа к.и.н. Людмилы Васильевны Юрченковой[4] и очерке истории Фундаментальной библиотеки общественных наук АН СССР, написанной старшим научным сотрудником ФБОН О.А. Барыкиной[5], я не могу, поскольку не работал в Архиве РАН, где находятся ещё не известные научному сообществу материалы. Поэтому мой доклад будет носить жизненный характер. Это будет свободное размышление в жанре «живой» истории. В некотором роде это будет и акт самопознания ИНИОНа, попытка возвращения к истокам.

Я работаю в ИНИОНе с ноября 1999 года, а с сентября 2000 года – в должности учёного секретаря. И мне всегда хотелось понять наше уникальное учреждение. Думаю, все, кто когда-либо соприкасался с ИНИОНом, знают, что ему присуща особая («намоленная», как сказал однажды наш выдающийся лингвист академик РАН Юрий Сергеевич Степанов) атмосфера. Это симбиоз информационно-библиотечных технологий и науки, благожелательный настрой, свобода и широта мысли. Иногда создаётся впечатление, что Институт и Библиотека живут и работают как будто «сами по себе», без директивного вмешательства в суть происходящих процессов. Конечно же, выражение «работают сами по себе» – не совсем удачно, но органическая атмосфера ИНИОНа – это факт. Люди (особенно работники библиотеки) за символическую по сегодняшним меркам зарплату ходят на работу, выполняют свои обязанности. Потому что это что-то большее, чем просто работа. Это – часть их образа жизни.

Коллективная память ИНИОНа, как правило, не распространяется дальше периода середины 1960-х – начала 1970-х годов. Тем, кто пришёл работать в институт в начале 70-х, сейчас около шестидесяти. А те, кто работает с 60-х годов, уже перешагнули 70-летний рубеж. Мы знаем об учреждении ИНИОНа на базе ФБОН в 1969 году, многие помнят, как они под руководством академика РАН Владимира Алексеевича Виноградова создавали систему научной информации по общественным наукам. Но что происходило до этого – увы, известно мало.

Разговаривая недавно с одним из наших сотрудников – руководителем Центра информационного обеспечения банковской деятельности и предпринимательства Виктором Александровичем Шурпаковым – я неожиданно услышал от него такие слова: «Я всегда думал, что за всей нашей системой стоит большая личность». Я полностью разделяю точку зрения Виктора Александровича и хочу далее обосновать свой тезис: «Эта личность – Генриетта Карловна Дерман, директор Библиотеки Коммунистической академии в 1923-1934 годах».

На мой взгляд, какую бы сторону информационно-библиотечных процессов сегодняшнего ИНИОНа мы ни взяли, практически всё восходит к Библиотеке Коммунистической академии 1920-30-х годов, к тем реформам, которые Г.К. Дерман с присущими ей профессионализмом и энергией реализовала за период своего руководства.

Я хотел бы привести слова Л.В. Юрченковой, к которым тоже присоединяюсь: «Высокие личные качества, прекрасная профессиональная подготовка, организаторский талант, умение подбирать кадры и работать с людьми позволили Г.К. Дерман за незначительный период времени создать стройную систему научной библиотеки обществоведческого профиля. Воплощённая ею в жизнь схема организации научной библиотеки – Фундаментальная библиотека по общественным наукам, вошедшая ныне в состав Института научной информации по общественным наукам Российской академии наук, выдержала испытание временем, успешно работает, снабжая учёных Российской академии наук оперативной научной информацией»[6].

Чтобы понять вклад Генриетты Карловны, нужно сначала представить себе, что представляла собой библиотека до неё.

Библиотека возникла в первый год советской власти, в августе 1918 года. Она была первой крупной научной библиотекой, созданной советским государством и что особенно важно – «у неё не было никаких дореволюционных предшественниц, она создавалась на пустом месте и должна была всё организовывать заново – собирать книги, создавать самую библиотеку и её аппарат, продумывать организацию работы так, чтобы удовлетворить запросы молодой советской науки и пришедших в науку новых кадров научных работников»[7].

2 ноября 1919 года на Общем собрании САОН академик Давид Борисович Рязанов (в то время руководитель библиотеки) предложил собственную концепцию библиотеки, согласно которой она должна состоять из отдельных кабинетов. «Кабинеты были задуманы как части Академии. Они должны были служить в своём роде лабораториями для научно-исследовательской работы. Библиотека, как единое научно-вспомогательное учреждение, как бы упразднялась; она должна была распасться на обособленные собрания книг по определённым вопросам, выделенные и организованные в качестве отделений Академии. Согласно такому построению, в кабинетах, как частях научного аппарата Академии, намечалась лишь работа, связанная с изучением содержания книги, но не работа библиотечного порядка. Книги должны были распределяться по кабинетам, и только»[8]. В том же году были созданы два первых кабинета – кабинет истории революционного движения на Западе и кабинет истории революционного движения в России. В 1920-21 годах к ним добавляются кабинеты истории идеологии, истории войны 1914 года, рабочего вопроса, экономики, III Интернационала и другие. Таким образом, единой библиотеки тогда фактически не существовало, хотя помимо кабинетов всё-таки существовал общий отдел библиотеки и общий читальный зал, доступный для более широкого круга читателей.

Однако фонд библиотеки рос, и со временем обнаружилось, что кабинетная система в условиях отсутствия традиционной библиотечной работы с книгой начала давать серьёзные сбои. Обширные книжные поступления оставались часто не только необработанными, но и неучтёнными. До 1921 года в деятельности библиотеки вообще не проводилось работы по каталогизации книг и их классификации. «…по мере того как усиливался приток читателей, всё яснее становилась невозможность построения кабинетов на тех началах, на которых они были задуманы, т.е. без какого-либо учёта и обработки сосредоточенных в них книг; тем определённее вставал вопрос о необходимости организации Библиотеки на подлинно-библиотечных основаниях. Необходимо были привести хоть в какой-нибудь порядок те книжные массы, которые успели скопиться в Библиотеке; нельзя было ограничиваться их развёрсткой по кабинетам, так как пользование значительным количеством книг, собранных в одном месте, но не обработанных, оказалось на практике невозможным»[9].

В 1921-22 годах отдельные кабинеты в силу необходимости начали самостоятельно проводить работу по разбору фондов. Но они делали это кустарно и без заранее продуманного производственного плана. Фактически к концу 1922 года под одной кровлей существовало 8 самостоятельных библиотек – по числу отдельных кабинетов. «Каждый кабинет жил своей самостоятельной, совсем обособленной жизнью, не интересуясь положением Библиотеки в целом. Так, например, к концу 1922 г. некоторые кабинеты начали ставить «библиографическую» работу по регистрации журнальных статей, между тем как элементарная работа по разборке и учёту всех имеющихся в Библиотеке журналов не была ещё начата, и половина книжных собраний Библиотеки лежала ещё в неразобранном виде»[10]. Замечу, что на 1 января 1923 года фонд библиотеки составлял свыше 386 тыс. единиц. В результате экспериментов с кабинетами-лабораториями хранилище библиотеки превратилось в «беспорядочные, вышиной до сажени[11] наложенные на полу груды книг»[12].

С приходом в библиотеку Г.К. Дерман в феврале 1923 года ситуация коренным образом изменилась. Сохранив идею Д.Б. Рязанова о том, что библиотека должна стать «лабораторией учёного» и, соответственно, сохранив кабинетную систему обслуживания читателей, Дерман сосредоточила усилия на придании библиотеке собственно «библиотечного вида». Именно с этого времени началась систематически и планомерно проводиться собственно традиционная библиотечная работа. По замыслу Дерман, «новая научная библиотека» «должна активно участвовать в работе академии путём планомерного подбора литературы, именно той, которая нужна Академии, её обработке и систематизации именно таким образом, как это нужно интересам Академии, путём выполнения необходимой справочной работы и составления профильных библиографических работ»[13]. Конечно, нужно отметить тот факт, что Г.К. Дерман к тому времени уже была крупным библиотечным работником – знатоком западных библиотечных технологий. Она получила библиотечное образование в Симмонс-колледже в Бостоне и имела опыт работы в Славянском отделе Библиотеки Конгресса США.

И началась работа, которая и сегодня поражает нас своим масштабом и системностью. По мнению О.А. Барыкиной, именно период с 1923 по 1934 год можно назвать «годами становления нынешней Фундаментальной библиотеки общественных наук»[14]. Л.В. Юрченкова ранее удачно выделила четыре последовательных этапа на пути создания стройной системы научной библиотеки. Я тоже буду придерживаться этой классификации.

Итак, на первом этапе, в 1923-24 годах библиотека централизуется и приобретает чёткую структуру. В ней выделяются следующие отделы: 1) отдел приёма литературы; 2) отдел комплектования; 3) отдел хранения; 4) справочный отдел; 5) отдел каталогизации; 6) отдел научной систематизации; 7) отдел библиографии. В 1923 году под руководством Дерман разрабатывается подробный производственный план и в последующие полтора года ликвидируются завалы неразобранных коллекций. Особенно большая работа проводится по систематизации периодических изданий. Таким образом, из беспорядочного склада литературы библиотека превращается в настоящую научную библиотеку.

На втором этапе, относящемся к 1925 году, вырабатываются стандартизированные форм описания. Составляется новая инструкция по правилам библиографического описания документов, в которой учитываются как последние достижения западных каталогизаторов, так и требования, предъявляемые спецификой советских произведений печати[15].

На третьем этапе осуществляется ряд важных мероприятий. Это, прежде всего, централизованная каталогизация фонда (1925-1926 годы) на основе предложенной Дерман предметной формы организации каталога, принятой в Библиотеке Конгресса США. Специально созданный отдел библиографии начинает издание библиографических указателей (текущих и ретроспективных) по тематике научных исследований, входящих в Коммунистическую академию. Также создаются органы управления библиотекой – Совет библиотеки и Совещания с представителями секций и институтов Академии. Начинают свою работу производственные совещания, в частности, Технологическое совещание, Каталогизационная комиссия, Предметная комиссия[16].

В апреле 1926 года Президиумом Коммунистической академии утверждается устав библиотеки, в котором впервые зафиксированы задачи и цели библиотеки как научно-вспомогательного учреждения, государственного книгохранилища и научно-исследовательского института, а также закреплён определённый порядок управления библиотекой[17]. К 10-летию библиотеки выпускается специальная монография, в которой подробно освещается история создания и развития библиотеки в первое десятилетие её жизни[18].

В 1925 году создаётся первый филиал библиотеки при Институте советского строительства. К 1934 году это уже сеть филиалов, куда, помимо названного, входят филиалы при Институте мирового хозяйства (создан в 1927 году), Институте экономики (в 1930 году) и Институте философии (в 1932 году)[19].

На четвёртом этапе руководства библиотекой, т.е. приблизительно с 1930 года, Г.К. Дерман начинает вплотную заниматься проблемой организации библиотечного образования. В течение четырёх лет она совмещает должности директора Библиотеки Комакадемии и Московского библиотечного института. В 1934 г. она целиком посвящает себя делу преподавания и уходит в МБИ с должности директора Библиотеки Коммунистической академии.

Таким образом, благодаря Генриетте Карловне Дерман Библиотека Коммунистической академии из разрозненного собрания печатных источников превратилась в настоящую научную библиотеку, которой мы сегодня по праву гордимся. Созданные в 1920-30-е годы структура и принципы работы библиотеки оказалась удивительно жизнеспособными, а рабочая атмосфера – благожелательной и творческой. «Последующая практика показала, – отмечалось через четверть века после проведенных реформ, – что установившиеся формы работы и структура Библиотеки являются принципиально правильными. Более поздние изменения не касались основных положений, принятых Библиотекой, а были направлены на дальнейшее углубление и количественное расширение её работы, на охват новых отраслей общественных наук»[20]. На созданном фундаменте в конце 1960-х годов был создан Институт научной информации по общественным наукам –  крупное научно-исследовательское учреждение социального и гуманитарного профиля Академии наук и информационный центр, входящий в состав Государственной системы научно-технической информации.

Я думаю, что значение Г.К. Дерман для нашей Библиотеки и для Института в целом не исчерпывается только её исторической заслугой, относящейся к 1920-30-м годам. Её значение неизмеримо шире. Оно состоит в продемонстрированном образце системного делового и творческого подхода к организации библиотечной и информационной работы – того, что ценилось и, надеюсь, будет цениться в любые времена.