Кризисная идентичность интеллигенции

Левичева В.Ф.

В утвердившемся сегодня рефлексивном проекте современного российского интеллигента среди традиционного набора качеств образованности, компетентности, совестливости, духовности, культуртрегерства и т.п. почти начисто отсутствуют составляющие успешной жизни: динамизм, признание, достижение, удачливость, карьера и др. Более того, в информационной среде явно накапливаются различные концептуальные версии объяснений социальной нестабильности российского общества ХХ века, использующие аргументы из арсенала “комплекса вины” интеллигенции. Общий негативный контекст размышлений о судьбах российской интеллектуальной элиты усиливается такими самоопределениями ее представителей, в которых запечатлелись ощущения людей, отодвинутых от магистрального русла событий, оказавшихся на периферии общества, затерянных в частностях и несущественном, утративших позиции не только тех, кого слушают, но и тех, к кому прислушиваются.

В целом все это свидетельствует о нарастании симптоматики кризиса социальной (групповой) идентичности, когда интенсифицируется процесс распада упорядоченной системы освоенных в процессе социализации смыслов и ценностей, утрачиваются традиционные групповые солидарности и, одновременно, выстраивается новый интеграционных механизм содержательных компонент идентификационного пространства.

К основным признакам системного кризиса идентичности современной интеллигенции относятся феноменологически фиксируемые многоаспектные явления, лишь часть из которых в настоящее время привлекла внимание отечественных исследователей в области социальной философии и социологии.

Речь идет, прежде всего, о значительном увеличении удельного веса негативной идентичности в общем процессе поиска себетождественности и интегрирующей целостности. Российскому интеллигенту сегодня гораздо проще самоопределиться и найти “своих”, выстроить категориальную и ценностную самозащиту путем указания на “чужое”, отказа от самопричисления себя к неприемлемому, выстраивания всевозможных этических барьеров, мобилизации символических ресурсов перед лицом новых угроз подавления и манипулирования.

Кризисная идентичность интеллигенции неразрывно связана и с расширением зон локальной идентичности, когда обустроенность и устойчивость собственного жизненного мира воспринимается человеком лишь в границах локальных профессиональных и статусных общностей, коммуникативное, ценностное и символическое взаимодействие между которыми во многом практически утрачено. Выстраивание идентификационных комплексов сегодня реализуется достаточно изолированно для таких групп, как инженерно-техническая интеллигенция, военная интеллигенция, гуманитарная интеллигенция, интеллигенция в институтах бюрократии, интеллигенция в институтах экономики и т.п. Показательно в это связи и то, что на уровне функционирования повседневности ценностные программы этих общностей ориентированы на локальные нарративы и дискурсы (такие, как “история наших достижений в освоении космоса”, “защиты отечества”, “противостояния тоталитаризму”, “приверженности европейскому цивилизованному обществу” и пр.)

Данные ВЦИОМ последних лет и наши исследования гуманитарной интеллигенции в рамках проекта “Российская гуманитарная интеллигенция: проблема смены поколений” 1999-2000гг. также подтверждают сужение рамок идентификационного пространства до уровня первичных социализационных групп, поколенческих и субкультурных общностей и затрудненность формирования общегражданских и общекультурных солидарностей.

Такая локальная и дисперсная идентификация сопровождается в нашем обществе эмпирически фиксируемыми состояниями неудовлетворенности общественными процессами, недоверия к основным социальным и политическим институтам, общей напряженности, ощущением рассогласованности между внешней востребованностью определенных личностных и профессиональных качеств и внутренней целостностью, осмысленностью социокультурной позиции интеллектуала.

Вместе с тем нельзя не отметить, что подобная реструктуризация идентичности не есть чисто российское явление. Невозможность вписать историю нынешней интеллигенции, нашу персональную историю в какую-либо Большую историю и тем самым задать и воспроизвести ее смысловую самотождественность - это явление отмечено многими влиятельными зарубежными и отечественными исследователями (Ю.Хабермас, Х.Аренд, П.Рикер, Д.Брунер, Е.Г.Трубина, М.Э.Елютина и др.).

ХХ век - век социальных катастроф и нестабильности - разрушил иллюзии о существовании каких-либо универсальных векторов мирового развития: прогрессистскую теорию научно-технического управляемого развития, либеральную концепцию рациональности экономического и социального поведения, марксистскую теорию освобождения труда, христианские доктрины нравственного совершенствования человечества и др. Эти истории перестали быть для интеллигенции ориентирующими ценностными системами.

В нашем обществе на эти процессы - невозможность выстроить оправданную непрерывную и связную историю жизни - наложилась ускоренная смена культурных кодов, по которым конструируются рассказы о жизненном пути различных поколений, истории институтов и социальных общностей.

Трансформация идентичности российской интеллигенции затронула и такое ее фундаментальное свойство, как функциональность. Буквально на глазах происходит разрушение важнейшей социально-значимой функции интеллектуальной элиты: быть экспертом. Интеллигенция в целом уже не имеет возможности контролировать так называемые “большие системы”: средства массовой информации, политические и организационно-корпоративные технологии, интернет, другие коммуникативные сети, продуцирующие ныне эталоны оценок, образы друга/врага, стирающие границы между реальными и виртуальными событиями, провоцирующие ситуативные общественные настроения и эмоции и регулирующие их длительность и интенсивность, создающие и продвигающие Имена и Марки, Кумиров и Лидеров. И, может быть, одним из самых значительных и долговременных последствий нарастающего информационного отчуждения интеллигенции является возвращение на историческую арену такого универсального и, как еще недавно казалось, безвозвратно ушедшего в прошлое схематизма трансляции знаний, как Рецепт.

Исследовательские практики, направленные на постижение нового, ранее неизвестного последовательно вытесняются (особенно в сфере гуманитарного знания) всевозможными рецептурными формами, овладение которыми означает по сути достижение желаемого, но известного. “Делай, как я, и ты достигнешь успеха”( похудеешь, получишь Оскара, победишь в избирательной гонке, снимешь стресс...). Готова ли интеллигенция смысл своей деятельности соотнести с подобным рецептурным промоушеном?

Несколько слов о такой частной, но показательной во многом проблеме, как визуализация идентичности. Визуальный ряд российских интеллигентов, представленный на ТВ в последние годы, приобрел ярко выраженные геронтологические и маргинальные черты. Абсолютно доминируют мемориальные, подчеркнуто отстраненные от духовной злободневности и социально-политической актуальности сюжеты с бывшими “инженерами человеческих душ” или состарившимися детьми “больших родителей”. Молодые, энергичные лица, увлеченные наукой и духовными ценностями полностью отсутствуют.

Поколенческое размежевание вводится как бы внутрь ценностной идентификации: динамизм и успех, открытость новому и мобильность, высокий уровень притязаний - это для молодых. Исполнение долга в условиях невостребованности, защита интеллектуальных норм, верность профессии - для старшего поколения. По сути масс-медиа все настойчивее предлагает некую модель имитации идентичности, в которой мучительные поиски самого себя и своего места в обществе заменены на своего рода “бодибилдинг”: многообразные, от телесных до социальных и ментальных, и весьма эффективные технологии конструирования собственного имиджа. И на этот вызов массовой культуры современной российской интеллигенции придется ответить, ибо кредо “Учитель воспитай Ученика” было и остается ведущим мотивом гуманистической миссии интеллектуальной элиты общества.