Силаева В.Л. Подмена реальности как социокультурный механизм виртуализации общества

Введение

Актуальность темы исследования

Конец XX — начало XXI века знаменует устойчивое увеличение  масштабов применения информационных технологий, что сопровождается   виртуализацией человеческой деятельности. Основу современного общества, как отмечает М. Кастельс[1], составляют «сетевые» структуры, именно через сети происходит становление новых форм различных социальных институтов, структур и сообществ. Известно, что «…каждое техническое достижение было прочно сцеплено с необходимыми психо-социальными трансформациями, предшествовавшими технологическому прорыву и следовавшими за ним»[2]. В настоящее время особую актуальность приобретают исследования особенностей таких трансформаций в процессе освоения и внедрения технологий электронной виртуальной реальности, провоцирующей различные социальные вызовы.

Одной из острых проблем современности является противоречие между процессом глобализации мира и стремлением к идентичности локальных культур. Редукция априорной идентичности приводит к накапливанию потенциала для формирования глобального сетевого государства, объединяющего граждан новой социальной формации.  Кроме того, возрастают риски социального отчуждения граждан посредством вовлечения в электронную виртуальную реальность. Подобное вовлечение вызвано отчасти необходимостью организации трудовой деятельности граждан[3], в основном же — «легкой» возможностью ухода от действительности.

Генезис электронной социализации затронул такие сферы общественной жизни как экономика, политика, образование и др. Причем переход в виртуальное пространство происходит не только на уровне сетевых технологий, но и в рамках некомпьютерной виртуализации социальных институтов: «Мы живем в эпоху политики образов и образов политики»[4]. Политическая власть все больше приобретает статус института имиджа, подкрепленного рейтингами, имидж-мейкерами, пресс-секретарями и прочей атрибутикой современной политической жизни.     Экономический рынок  насыщен образами  товаров, продаваемых посредством рекламы, а экономический процесс, то есть производство стоимости, со сборочных конвейеров перемещается в рекламное агентство.

Налицо непроясненность проблемы продуцирования и характера корреляции глобальной виртуализации общества: спровоцированная развитием  мультимедийных технологий виртуализация  провоцирует, в свою очередь, развитие подобных технологий.

Современные процессы виртуализации столь стремительны, что с трудом поддаются прогнозированию, а между тем, предметное поле  социально-философских исследований данной проблемы только начинает складываться. Поэтому возникает необходимость в выработке методологии исследования виртуальной реальности в аспекте социально-философских, социально-психологических, социологических и других проблем, а также в обосновании концепции виртуальной реальности как социально-философского явления.

Для прогнозирования динамики виртуализации требуется выявление механизмов продуцирования виртуальной реальности, ее экзистенциальной природы, определение форм выражения данных процессов, этапов их институализации.

 

 

Степень разработанности проблемы

Наступление эры электронной цивилизации было предсказано такими исследователями, как Э. Тоффлер, Дж. К. Гэлбрейт, П. Друкер,  Д. Белл и др. Между тем, глобальные выводы были сделаны не сразу, например, Д. Белл в своей, ставшей классической, работе «Грядущее постиндустриальное общество»[5] рассматривал электронно-вычислительную технику лишь как одну из наукоемких отраслей и как необходимое средство решения сложных задач с применением системного анализа теории игр. Позднее Д. Белл, исследуя социальные рамки информационного общества, приходит к выводу: «в наступающем столетии решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой деятельности человека приобретет становление нового социального уклада, зиждущегося на телекоммуникациях»[6].  Э. Тоффлер в своей работе «Третья волна»[7] выявляет социально-экономические тенденции, сопровождающие развитие информационных технологий, в частности, он предсказывает повышение интерактивности средств массовой информации за счет внедрения новых сетевых средств компьютерных технологий. 

Новым этапом в исследовании социально-философского аспекта электронного общества являются работы М. Кастельса. Выделяя информацию как ресурс, наиболее легкий для проникновения через границы времени и пространства, М. Кастельс показывает роль сетевых структур: «Именно сети составляют новую социальную морфологию наших сообществ, а распространение «сетевой» логики в значительной мере сказывается на ходе и результате процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой и властью»[8]. Таким образом, «власть структуры оказывается сильнее структуры власти», а принадлежность к той или иной сети, наряду с динамикой развития одних сетей по отношению к другим, выступает, по Кастельсу, в качестве важнейшего источника власти.

С концепцией М. Кастельса созвучны выводы многих ученых, изучающих процессы глобализации в контексте виртуализации общества. Например, Б. В. Марков[9] утверждает, что Интернет существенно изменяет условия развития власти: c одной стороны, появляются возможности (техники), угрожающие демократии (распространение несанкционированной информации, виртуальная координация групп), с другой стороны, развитие телекоммуникационных технологий дает новые шансы демократизации на транснациональном уровне.

Исследования ведутся также в области некомпьютерной виртуализации. В отечественной литературе эта область представлена трудами Центра виртуалистики[10] Института Человека РАН[11], в которых рассматриваются такие аспекты как психология виртуальной реальности, виртуальность творчества и т.п. Представлен «Манифест виртуалистики»[12], провозглашающий ее в качестве одной из новых мировоззренческих систем, в основе которой лежит тезис о том, что «мир виртуален». В манифесте также определены основные свойства виртуальной реальности: порожденность, актуальность, автономность, интерактивность.

Подобной точки зрения придерживается В. Руднев: «…Каждая реальность является виртуальной», поскольку действительный мир «сливается с виртуальными реальностями человеческих сознаний и придуманными этими сознаниями дискурсами (от идеологии до религии, понимаемой как языковая игра)»[13]. Иная характеристика виртуальной реальности дана в  статье С. С. Хоружего[14]: «Виртуальная реальность, виртуальные явления характеризуются всегда неким частичным или недовоплощенным существованием, характеризуются     недостатком, отсутствием тех или иных сущностных черт явлений обычной эмпирической реальности. Им присуще неполное, умаленное наличествование, не достигающее устойчивого и пребывающего, самоподдерживающегося наличия и присутствия».

Одним из наиболее полных исследований в отечественной литературе по виртуализации является монография Д. В. Иванова «Виртуализация общества»[15], в которой логика виртуальной реальности представляется как замещение реальных вещей и поступков образами — симуляциями. Автор выделяет три основных характеристики виртуальной реальности:

— нематериальность воздействия (изображаемое производит эффекты, характерные для вещественного);

— условность параметров (объекты искусственны и изменяемы);

— эфемерность (свобода входа/выхода обеспечивает возможность прерывания и возобновления существования).

Для разработки концепции виртуализации автор предлагает постановку и решение следующих задач. Во-первых, для того чтобы иметь основание использовать дихотомию “реальное/виртуальное”, необходимо проследить генезис социальной реальности. Поэтому предлагаемая концепция виртуализации общества открывается анализом возникновения феномена социальной реальности в ходе модернизации общества и парадоксальной трансформации социальной реальности в условиях социокультурного сдвига от Модерна к Постмодерну. Во-вторых, для того чтобы построить модель общественных изменений как сдвига от “реального” к “виртуальному”, необходимо обобщение разнообразных эмпирических тенденций. Решение этой задачи обнаруживается в социологическом ядре предлагаемой концепции, которое представляет собой ряд описаний процессов, наблюдаемых в различных институциональных сферах общества рубежа XX—XXI вв. и проявляющих виртуализацию как единый принцип — образец общественных изменений. В-третьих, для того чтобы определить теоретический статус концепции виртуализации, необходимо сопоставить ее с используемыми в современном социальном знании моделями трансформации общества. Однако в предисловии автор предупреждает, что «в представляемой работе модель виртуализации общества дается как набросок, эскиз новой теории общественных изменений».

Таким образом, онтологическая природа виртуальной реальности и механизмов виртуализации проходит стадию осмысления в современном научном мире. Основное же поле исследований занимает электронная виртуальная реальность, и исследователи отмечают сегодня новый вектор трансформации общества – его «виртуализацию», понимая под виртуализацией переход основных видов деятельности в виртуальное пространство сети Интернет.

Можно выделить следующие социально-философские аспекты электронной  среды, к которым обращаются современные исследователи:

- трансформация социальных институтов в условиях развития информационного общества;

-  развитие онлайновых сообществ, их взаимодействие между собой и традиционными сообществами;

- влияние  развития Интернет на изменение системы социальной коммуникации;

-  трансформация современного образования, развитие дистанционного образования;

-  проблема сохранения культурной идентичности;

-  формирование «электронной экономики»;

-  формирование «электронного правительства»  и др.[16]

Между тем, за рамками исследований остаются общетеоретические социокультурные аспекты некомпьютерной виртуализации. Особенностью данной диссертации является ее направленность на указанные аспекты виртуализации.

Цель и задачи работы

Основная цель настоящей работы — выявление социокультурного механизма продуцирования виртуальной реальности. Для достижения данной цели были поставлены и решены следующие задачи:

1)             Проведена типологизация виртуальной реальности

2)             Дан компаративный анализ языков выявленных форм виртуальной реальности

3)             Рассмотрено содержание и особенности процессов виртуализации человеческой деятельности

  

Методология и методы исследования

В качестве объекта исследования выступает феномен виртуальной реальности. Предметом исследования является механизм ее появления. Поэтому при выборе методологии исследования  принципиально важным представляется обращение к источникам, исследующим реальность, как таковую. Наиболее полным исследованием по данной тематике, на наш взгляд, является работа П. Бергера и  Т. Лукмана «Социальное конструирование реальности»[17], в которой выработан феноменологический подход к проблеме. Основными ключевыми позициями исследования П. Бергера и Т. Лукмана для нас являлись: «реальность повседневной жизни», «социальное взаимодействие в повседневной жизни», «язык и знание в повседневной жизни», «институализация» и «легитимация».

Опираясь на феноменологический подход к исследованию реальности, мы и выявили основные задачи исследования.

В процессе анализа используются оба понятия: «виртуальная реальность» и «подмена реальности». Определим, что словосочетание «виртуальная реальность» — это не оксюморон, виртуальная реальность — это реальность.

В СМИ и в бытовом общении понятие «виртуальный» нередко используется в значении «вымышленный», «несуществующий в действительности». Однако в научном дискурсе «виртуальность» начинает восприниматься как вид реальности. «Виртуальная реальность, о которой так много говорится в наши дни, — это не иная реальность, куда мы уходим время от времени; это и есть реальность, в которой мы живем. Виртуальная реальность — это продолжение реальной реальности»[18].

В различных языках значения слова «виртуальный» разнятся, например:

лат. virtualis — потенциальный, возможный[19];

англ. virtual — фактический, не номинальный, действительный;[20]

фр. virtuel — возможный, потенциальный[21].

В данном исследовании термин «виртуальный» будет пониматься как «возможный», т. е. такой, который может или должен проявиться при определенных условиях[22]. Соответственно, виртуальная реальность – реальность возможная, но не существующая в данный момент, и, так как условия, при которых она проявляется, созданы искусственно — они осуществляют субституцию данности, подменяют реальность другой, виртуальной реальностью. То есть, виртуальная реальность является таким же продуцентом сознания, как и иерархически первично воспринимаемая реальность.

При исследовании виртуальной реальности необходимо отказаться от моно-онтического мышления и принять полионтическую парадигму, в которой возможна иерархия реальностей, в том числе, проявляющихся при определенных условиях, то есть — виртуальных. Принимаем следующий тезис: какова бы ни была реальность (R), для нее возможна (при определенных условиях) виртуальная реальность (VR), осуществляющаяся через подмену, (заменяющая, но не вытесняющая ее) или:  

  

В исследовании ставится задача выявить не только экзистенциальную структуру виртуальной реальности, но и показать ее латентную природу в тех случаях, когда мы обращаемся к понятию «виртуальный», как к артефакту. То есть, мы исследуем эффект подмены реальности в процессах, воспринимаемых как реальные (искусство, творчество), или в процессах, уводящих от реальности (религиозный экстаз, алкогольное \ наркотическое опьянение). 

Мы сознательно избегаем термина «симулякр», который нередко употребляется для обозначения артефактов виртуальной реальности. По определению «симулякр — (франц. – стереотип, псевдовещь, пустая форма) – одно из ключевых понятий постмодернистской эстетики, занимающее в ней место, принадлежащее в классических эстетических системах художественному образу. Симулякр – образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие, лишенное подлинника, поверхностный, гиперреалистический объект, за которым не стоит какая-либо реальность (курсив – В. С.). Это пустая форма, самореференциальный знак, артефакт, основанный лишь на собственной реальности»[23]. В то время как «подмена реальности» будет обозначать именно субституцию уже имеющейся реальности иной реальностью.

Решение поставленных задач осуществляется с использованием феноменологического подхода методом контент-анализа гуманитарных текстов, выявляющих ключевые прецеденты виртуальной реальности в аспекте социально-философского взаимодействия и объясняющих природу появления подобных процессов.

 

Научная новизна исследования

1)              В диссертации предпринята попытка общетеоретического рассмотрения универсальных механизмов продуцирования виртуальной реальности характерного для человеческой культуры.

2)                             Показано, что феномен продуцирования виртуальной реальности как попытка перемещения в другую реальность имманентен сознанию человека.

3)                             Типологизированы основные формы виртуальной реальности.

4)                             На основании компаративного анализа языков виртуальной реальности показано, что язык повседневной электронной виртуальной коммуникации  имеет сходную с иероглифическими языками структуру. Исследование его динамики позволяет прогнозировать  последующую редукцию.

5)    Выявлены основные виды электронной саморепрезентации.

 

Основные положения, выносимые на защиту

Диссертационное исследование посвящено социо-культурному механизму виртуализации. Решение поставленных задач позволяет сформулировать положения, выносимые автором на защиту:

 

Теоретическая и практическая значимость работы

Механизмы виртуализации в настоящее время являются неотъемлемой составляющей современных социо-культурных, политических и экономических процессов. Теоретическая значимость настоящей работы состоит в том, что содержащийся в ней анализ представляет собой шаг в направлении философского осмысления социальных механизмов продуцирования виртуальной реальности в контексте актуальной проблематики социальной философии.

Рассмотрение вопросов, связанных с механизмами виртуализации, имеет большое практическое значение. Полученные результаты основаны на длительных экспериментах в сетевой коммуникации  и могут быть использованы:

1)     для исследований феномена виртуальной реальности, включая Интернет;

2)     при разработке подходов и методик преподавания с использованием электронной среды как по дисциплинам социо-гуманитарного цикла, так и в области информационных технологий, включающих проблематику виртуальной реальности.

3)     при разработке учебных курсов по виртуальной реальности;

4)     при исследовании проблем межличностной коммуникации в электронной виртуальной среде, в частности в дистантном обучении.

 

Апробация полученных результатов

Основные идеи диссертационного исследования отражены в выступлениях на симпозиуме «Уникальные феномены и универсальные ценности культуры: уникальность творчества и технологический потенциал» (Москва, май 2002 г.), международных конференциях «Энгельмейеровские чтения» (Москва-Дубна, март 2002 г., апрель 2003 г.), «Neue Medien und Kultur» (Прага, сентябрь 2002 г.), на международном симпозиуме «Kultur und/oder/als Technik zur frag-würdigen Medialität des Интернет» (Потсдам, сентябрь 2003 г.), а также в публикациях в сборнике «Teorie Vĕdy» (Прага, январь 2003) и в сборнике научно-исследовательских работ студентов «Студенческий вестник МГТУ им. Н. Э. Баумана» (Москва, 2004). По теме «Специфика сетевого общения» в рамках курса культурологии проведены семинары со студентами 2-го курса МГТУ им. Н. Э. Баумана.