Социологические аспекты диалога светской и православной культур
в сфере образования
(по материалам
опросов учащихся старших классов сельских школ Ивнянского района
Белгородской области)
С.Д. Лебедев, Н.Н. Реутов
Нынешняя
религиозная ситуация в существенной степени определяется
фактором диалога и взаимодействия двух фундаментальных типов
культуры – светской и религиозной. На сегодня их отношения в
репрезентативном социальном пространстве представляются
достаточно сложными и неоднозначными. Тем не менее, современная
социология культуры и социология религии дают ряд базисных
ориентиров, опираясь на которые, возможно осуществлять
достаточно глубокий анализ данных отношений и тенденций их
изменения.
Среди таких ориентиров мы
склонны выделить следующие:
1)
Религиозное возрождение (‘religion
revival’). В современной социологии данный феномен
определяется как «современные массовые движения, основанные на
религиозных воззрениях».
Дифференциация этих чрезвычайно многообразных явлений, их
типология и классификация является сегодня одной из ключевых
проблем социологии религии (здесь можно указать, в частности, на
деление по принципам традиционной и «новой», «реверсивной» и «конверсивной»
религиозности
и т.д.). Для нас здесь существенно, что данный процесс
предполагает а) укрепление социального положения религии (в
противоположность ее ущемлению и делегитимации в предшествующую
«атеистическую» эпоху) и б) расширение и усиление ее влияния на
различные сферы жизнедеятельности общества (в противоположность
ее «геттоизации» и секуляризации этих сфер);
2)
Асимметрию репрезентативности светской и
религиозной культуры. Данное понятие означает неравномерность
представленности (репрезентации) светской и религиозной культур
в реальном сознании и образе жизни современного человека, их
социально-культурное «неравноправие». Генеральное определение
реальности для подавляющего большинства (если не для всех)
современных людей формирует светская культура. Религиозная же
культура, утверждаясь или пытаясь утвердиться в их сознании,
вынуждена так или иначе считаться с наличествующими в нем
светскими паттернами мышления, и тем или иным способом
преодолевать возникающие «конфликты интерпретаций». Это
приспособление к исходной ментальной среде, носящей светский
характер, является для любой религии своего рода платой за
расширение своего репрезентативного пространства в обществе
современного типа.
В соответствии
с указанными факторами, положение и перспективы религии в
современном обществе оказываются амбивалентными. Религиозные
культуры разворачиваются сегодня в социальном пространстве,
которое сформировано и почти всецело «информационно
регулируется» (Т. Парсонс) светской культурой. Это можно
охарактеризовать как религиозную экспансию, но «последнее слово»
в этом диалоге и, следовательно, судьба религиозного возрождения
как такового в конечном итоге зависит от ответной реакции
светской культуры. Таким образом, светско-религиозный диалог
характеризуется сегодня активной ролью религиозной стороны
(концентрированным выражением которой является религиозная
миссия), но при определяющей и, в конечном итоге, решающей роли
светской стороны.
Нас
интересовало преломление современного светско-религиозного
диалога в его образовательном аспекте, связанном с современным
экспериментом по введению в образовательную программу российских
средних школ предмета «Основы и ценности православия». В рамках
проведенного в 2002-2003 гг. исследования нами было опрошено по
квотной выборке 234 учащихся старших классов сельских школ
Ивнянского района Белгородской области. Из них 96 представлены
мальчиками, 138 – девочками. Из общего числа опрошенных
школьников 49, 6 % определяют себя как «верующих», 37,8 %
– как «скорее верующих, чем неверующих» (что в общей сложности
составляет подавляющее большинство). В конфессиональном
отношении 82,9 % относят себя к православным, 0,8 % – к
протестантам, 5,1 % считает себя внеконфессиональными
христианами, 7,7 % – «верующими вообще». 98,3 % опрошенных
крещены.
180 опрошенных,
никогда не изучавших в школе религиозных предметов, составили
основную группу, условно соответствующую «секулярной»
светской культуре. 54 школьника, изучающих в рамках учебной
программы предмет «Основы и ценности Православия», составили
контрольную группу, условно обозначенную нами как носители
«переходной» светской культуры. Сопоставление информации,
полученной при анализе ответов основной и контрольной групп,
дает представление о динамике изменения социально-когнитивного
восприятия религии учащимся светской школы в связи с введением в
школьную программу предмета «Основы и ценности Православия».
Основным
предметом исследования выступал процесс светско-религиозного
взаимодействия в его объективном и субъективном измерениях.
В качестве
объективного измерения процесса светско-религиозного
взаимодействия, происходящего в сфере современного светского
образования, мы рассматривали структуру и активность
социальных каналов, по которым осуществляется
воздействие культур друг на друга. Общее количество
социально-информационных каналов, «поставляющих» человеку
(общности) «религиозную» информацию, является характеристикой
тесноты контакта светской и религиозной культур
применительно к данному субъекту. Абсолютные показатели
активности каждого канала и соотношение активности различных
каналов рассматриваются нами как показатели интенсивности
межкультурной коммуникации.
В качестве
субъективного измерения процесса светско-религиозного
взаимодействия, происходящего в сфере современного светского
образования мы рассматривали социально-когнитивное восприятие
учащимися религии и соответствующей религиозной культуры (в
нашем случае – православно-христианской). С последней в сознании
человека ассоциируются определенные ценности, представления и
императивы поведения, которые самоорганизуются в некоторую
устойчивую социально-когнитивную структуру (идеологию). Эта
структура выполняет роль смыслообразующего фильтра, через
который человеком воспринимается информация по соответствующему
аспекту действительности. Она не всегда достаточно осознается и
эксплицируется на рациональном уровне и может иметь латентный
характер, когда «уловить» ее можно по косвенным манифестациям:
социальным настроениям, мнениям, суждениям, ожиданиям.
В силу
очередной «смены хода маятника» светско-религиозного
взаимодействия, активная роль в нем принадлежит сегодня
религиозной стороне.
В свете нашего исследования это означает известную
асимметричность межкультурного взаимодействия. Последняя
проявляется в преимущественно односторонней направленности
социальных каналов взаимодействия, когда реальные и виртуальные
носители религиозной культуры выступают, в основном, как
«передатчики», а носители светской (в качестве которых выступают
практически все члены современного общества) – в основном как
«приемники» информации. В то же время это не означает полной
пассивности светской стороны: ее активность проявляется, главным
образом, на этапе получения, перекодирования и интерпретации
информационного потока – т.е. при формировании решающего
«ответа» светского субъекта на «вызов» религиозной миссии.
Следовательно,
применительно к нашей исследовательской ситуации социальные
каналы светско-религиозного взаимодействия – это, прежде всего,
те каналы, по которым учащийся получает информацию о религии.
Применительно к современной религиозной ситуации в России,
основных социально-информационных каналов мы выделяем 6:
1) «Миссионерский» (религиозная
литература, проповеди, религиозные радиопередачи)
2) «Экспертный» (научная и
научно-популярная литература о религии)
3)
«Образовательный» (уроки в школе, учебная литература)
4)
«Масс-медийный» (газеты, журналы, страницы Интернет и
художественная литература)
5)
«Формально-религиозный» (общение со служителями культа)
6)
«Неформально-религиозный» (общение с верующими)
Результаты нашего исследования
подтвердили гипотезу, что в целом активность
социально-информационных каналов, по которым учащиеся светской
школы получают информацию о религии, остается невысокой. В сумме
как среди основной, так и среди контрольной группы опрошенных
доминирующим оказался показатель «редко». Однако дальше в
обследованных нами группах наметились существенные расхождения.
Если в основной группе на втором месте (и с небольшим отрывом) –
суммарный показатель «никогда», то в контрольной группе –
показатель «время от времени»; показатель же «никогда» здесь
оказался только на четвертом месте. Остальные показатели
демонстрируют последовательное убывание по мере возрастания
своей условной частоты – более резкое в основной и
несколько более плавное в контрольной группе (см. Диаграммы 1
и 2).
Диаграмма 1.
Соотношение частоты получения
учащимися информации о религии
(основная группа)
Диаграмма 2.
Соотношение частоты получения
учащимися информации о религии
(контрольная группа)
Теперь
обратимся к анализу структуры социально-информационных каналов.
Как можно видеть из Диаграммы 3, в обеих группах
задействованы все основные каналы, причем все они
характеризуются достаточно высоким коэффициентом активности (Kmin
= 0,4). Усредненный коэффициент (Kmed)
активности социально-информационных каналов заметно выше в
контрольной группе: 0,535 (при 0,477 в основной группе
опрошенных). Это подтверждает данные, полученные методом
статистического распределения частоты обращения к источникам
информации о религии. Можно сделать вывод, что учащиеся,
изучающие религиозные дисциплины в рамках образовательной
программы, в целом также чаще обращаются и к дополнительным
источникам информации о религии, что свидетельствует о
повышенной степени их интереса к религиозной культуре.
Диаграмма 3.
Соотношение активности
социально-информационных каналов
Интересные данные дает
сопоставление структуры социально-информационных каналов.
Во-первых, активность каналов в
целом в контрольной группе значительно более дифференцирована по
сравнению с активностью их в основной группе. «Разброс значений»
здесь охватывает весь спектр – от максимума (0,865) до минимума
(0,4), при этом все коэффициенты различны. В основной же группе
«разброс» минимален (от 0,542 до 0,457); при этом все
коэффициенты приближены к среднему по группе (0,477), а два даже
имеют одинаковые значения.
Во-вторых, большая часть
каналов в основной группе имеет очень близкие коэффициенты
активности относительно друг друга, и только один обнаруживает
заметное (но все же не очень большое) количественное
преобладание. В контрольной же группе таких слабо
дифференцированных каналов только три; остальные три существенно
(но в разной степени) превышают их активность.
В-третьих, и это представляется
наиболее существенным, в контрольной группе, по сравнению с
основной, изменилась качественная диспозиция
социально-информационных каналов. Так, в основной группе явно
доминирует «неформально-церковный» канал, и, помимо того,
имеется едва заметное преобладание «масс-медийного» и
«образовательного». В контрольной – преобладают
«образовательный», «миссионерский» и «неформально-церковный»
(здесь последний оказался на третьем месте, однако его
активность намного превышает активность остальных трех каналов).
В обеих группах наименьшей активностью характеризуется
«формально-церковный» канал, что согласуется со слабым развитием
институциональной религиозности среди православного населения
современной России. В то же время в основной группе, наряду с
«формально-церковным», наименее популярным оказался также
«экспертный» канал, и лишь немногим выше – коэффициент
«миссионерского» канала. В контрольной же группе к
«формально-церковному» вплотную приблизились «масс-медийный» и
«экспертный» каналы (при этом коэффициент последнего оказался
несколько выше).
В структуре
социально-информационных каналов обнаружились также четко
выраженные статистические закономерности. Применительно к
основной группе выяснилось, что учащиеся, никогда не читающие
научную и научно-популярную литературу о религии («экспертный»
канал) и сравнительно редко общающиеся со служителями культа,
как правило, постоянно или часто обращаются к религиозной
литературе, проповедям и религиозным радиопередачам. Учащиеся,
никогда не читающие научную и научно-популярную литературу о
религии (независимо от общения со служителями культа), также,
как правило, постоянно или часто обращаются к «миссионерскому»
каналу. И, напротив, если учащийся периодически (постоянно,
часто или время от времени) обращается к «экспертному» каналу,
то к собственно религиозной литературе, проповедям и религиозным
радиопередачам он, как правило, обращается не чаще чем «время от
времени».
Применительно к
контрольной группе обнаружилась несколько иная закономерность.
Именно: если учащийся общается с верующими не чаще чем «время от
времени», то, как правило, он постоянно либо часто читает
религиозную литературу.
Из этого можно
сделать следующие выводы:
А) в основной
группе опрошенных имеется тенденция к конфликту между
«миссионерским» и «экспертным» каналами религиозной информации;
Б)
«миссионерский» канал более жестко исключает «экспертную»
информацию, тогда как «экспертный» не характеризуется столь
жестким исключением в отношении «миссионерского»;
В) в
контрольной группе опрошенных данная тенденция не проявляется;
Г) в
контрольной группе опрошенных имеется тенденция (отсутствующая в
основной группе) к конфликту между «неформально-церковным» и
«миссионерским» каналами религиозной информации.
Таковы общие
показатели объективного аспекта светско-православного диалога в
обследованном нами локусе российского образовательного
пространства. Теперь следует обратиться к субъективному аспекту,
т.е. к мнениям, суждениям, социальным настроениям и социальным
ожиданиям (экспектациям) учащихся относительно религии и Церкви.
В известной
мере интегральным показателем субъективного отношения светского
человека (в данном случае – школьника) к религии может считаться
восприятие и интерпретация им общего концепта «религия».
Опрошенным было предложено на выбор 6 готовых определений
религии и свободный вариант, где ответить на вопрос следовало в
открытой форме. Вопрос носил альтернативно-условный характер,
т.е. выбор одного варианта ответа исключал все остальные.
Наибольшее
количество опрошенных – 34,2 % – при этом выбрали «нейтральный»
вариант, согласно которому религия – это прежде всего «часть
культурного наследия народа, государства». Однако на втором
месте с небольшим отрывом (30,8 %) оказался «религиозный»
вариант, определяющий религию как «путь к спасению души». Третье
место занял «прорелигиозный» вариант, оценивающий религию как
«высшее проявление человеческого духа» (22,2 %). Остальные
варианты определения («религия – разновидность государственной
или групповой идеологии», «религия – устаревший вариант
мировоззрения» и «религия – ложное, фантастическое представление
о реальности») оказались малопопулярны – они получили всего по
3,4 % голосов. Еще 2,6 % опрошенных дали собственные определения
религии.
Ранжирование
ответов основной группы опрошенных почти в точности повторяет
картину, полученную при распределении по всей выборке –
соответственно 29,9, 18,8, 17,9, 3,4, 3,4, 2,6 % (ответ
«устаревший вариант мировоззрения») и 0,9 % свободных ответов. А
вот распределение в контрольной группе продемонстрировало
существенные отличия: на первом месте с большим отрывом оказался
вариант «религия – путь к спасению души» (51,9 %), второе место
(по 18,5 %) поделили варианты «высшее проявление человеческого
духа» и «часть культурного наследия народа, государства».
Определения религии как «разновидности государственной или
групповой идеологии» и как «ложного, фантастического
представления о реальности» здесь не были востребованы совсем,
вариант «религия – устаревший вариант мировоззрения» получил 3,7
% голосов, и 7,4 % респондентов дали ответы в свободной форме.
Из этого
следует, что в целом опрошенные школьники предпочитают
определения религии, связанные с нейтральными и положительными
коннотациями. При этом, как и следовало ожидать, в основной («секулярной»)
группе с достаточно большим отрывом преобладает нейтральный
«культурологический» вариант определения, а в контрольной группе
– «религиозный» вариант. Однако даже в «секулярной» группе
удельный вес «религиозного» и «прорелигиозного» вариантов
ответов оказался весьма велик. В контрольной же группе оказалось
вдвое больше «свободных», неклишированных ответов, что в
процентном отношении дает еще большую величину. Таким образом,
на уровне общего понятия школьники воспринимают религию в целом
нейтрально либо положительно, при этом представители контрольной
группы проявили заметно больше потенциально положительных
ориентаций. Это подтверждается и религиозной самоидентификацией
опрошенных (см. выше).
Уточняет и
конкретизирует данные ответы оценка респондентами меры
социальной ценности религии. С этой целью опрошенным
была предложена качественная шкала оценок, расположенных по
убыванию степени важности проблемы религии в современном
российском обществе. Распределение ответов оказалось сильно
смещено в верхнюю часть шкалы. Наибольшая часть школьников
сочла, что в современном российском обществе проблема религии
«является одной из наиболее важных» (43,6 %). На втором месте –
«нейтральный» вариант, согласно которому проблема религии в
современной России «достаточно важна, хотя есть и поважнее
(например, экономика, преступность, экология)» (34,2 %
опрошенных). Третье место занял вариант, трактующий проблему
религии в современной России как «довольно-таки второстепенную»
и относящий этот вопрос к «актуальным для категорий верующих и
священников, но не для всех людей» (12,8 % опрошенных). Мнение
тех, кто отнес религию к категории «исключительно важных» для
современной России проблем – только на четвертом месте (9,4 %).
Наконец, только 1,7 % опрошенных сочли, что проблема религии
«вовсе не заслуживает того внимания, которого ей почему-то
слишком много уделяется».
Приведенное
распределение ответов свидетельствует о том, что школьники
склонны придавать религии высокую социальную ценность, ставя ее,
как правило, либо на первое место, наряду с такими насущными и
неотложными задачами, как решение проблем экономики, борьбы с
преступностью и экологии, либо на следующее место за ними.
Только небольшая часть из них относит социальную ценность
религии к категории «второстепенных» в силу «частного»
характера, тесно связанного с социальным интересом отдельных
мировоззренческих (верующие) и социально-профессиональных
(священнослужители) групп. Лишь немногие склонны считать, что
религия превышает по своей социальной ценности все остальные
аспекты общественной жизни, и совсем ничтожное количество
опрошенных относится к социальной ценности религии скептически.
При
распределении ответов по группам бросается в глаза то, что в
контрольной группе практически все ответы смещены в верхнюю и
среднюю часть шкалы (исключением является один ответ, относящий
социальную ценность религии к второстепенным и частным). При
этом больше половины школьников (55,6 %) из контрольной группы
относят ее к категории «одной из наиболее важных», только лишь
7,4 % – к «исключительно важным» и 37 % – к «достаточно важным».
Здесь можно видеть, что в контрольной группе, по сравнению с
основной, существенно возрастает признание и оценка социальной
ценности религии, становится несколько меньше общий «разброс»
оценок, но при этом не возрастает, а в процентном отношении даже
несколько снижается доля тех, кто «ревнует не по разуму».
Снижение
степени «фундаментализма» в социально-когнитивных установках
учащихся, изучающих религиозные дисциплины, подтверждают и
ответы на вопрос о наилучшем, по мнению учащихся, варианте
государственно-церковных отношений в нашей стране. Так, за
возвращение к дореволюционной модели (православию как
государственной религии и официальной государственной церкви)
высказались больше половины (52,2 %) основной и только 1/3
контрольной группы; за равноправие и отделение от государства
всех религий – больше половины (51,9 %) контрольной и меньше 1/3
основной группы, за придание статуса традиционных религий
православию, исламу, буддизму и иудаизму – 7,8 % основной и 18,5
% контрольной группы.
Дальнейшая
конкретизация позиций учащихся достигается через выявление
их социальных экспектаций (ожиданий). Социальные
экспектации обычно тесно связаны с определяющими ценностными
структурами сознания. Мы выделили 4 группы таких ценностей,
занимающих важные позиции в ценностной иерархии светской
культуры: Этические (нравственность и порядочность); культурные
(совместимость с высоким уровнем образованности и культуры);
прагматические (совместимость с успехом в «реальной жизни»);
экзистенциальные (смысложизненные) («обновление» человека,
придание ему смысла жизни и сил).
Среди опрошенных социальные
экспектации распределились следующим образом (см. Таблицу 1):
Таблица 1.
Соотношение социальных
экспектаций учащихся в отношении религии
Экспектации |
Основная группа |
Контрольная группа |
|
+ |
0, –
|
+ |
0, –
|
«Этические» |
22,2 % |
52,2 % |
44, 4 % |
33,3 % |
«Культурные» |
54,4 % |
24,5 % |
81,5 % |
11,1 % |
«Прагматические» |
58,9 % |
27,8 % |
88,9 % |
3,7 % |
«Экзистенциальные» |
68,9 % |
7,8 % |
77,8 % |
3,7 % |
Здесь можно видеть, что, за исключением «этических» экспектаций,
«плюс» везде существенно (в 2 и больше раз) преобладает над «нуль-минусом».
В контрольной группе расхождение значительно больше, чем в
основной. Исключение составляют опять же «этические» экспектации,
где расхождение между положительными и отрицательно-нулевыми
ожиданиями от религии сравнительно невелико; тем не менее,
тенденция существенного роста первых и существенного снижения
вторых по сравнению с основной группой проявляется и здесь. По
соотношению экспектаций со знаками «+» и «0 - –», в основной
группе учащихся лидируют «экзистенциальные» ожидания, за
ними следуют «культурные», далее почти вровень с ними –
«прагматические» и затем, «с обратным знаком» – этические. В
контрольной группе диспозиция ожиданий меняется: на первом месте
оказываются «прагматические» экспектации, на втором –
«экзистенциальные», на третьем – «культурные» и, наконец, на
последнем – опять-таки «этические».
Уточнение социальных экспектаций
путем перевода их в «личный» план достигалось посредством
вопросов о школьном предмете «Основы и ценности Православия» и
других «религиозных» дисциплинах в рамках школьной программы.
96,6 % опрошенных школьников высказались за изучение этого
предмета: 100 % – контрольной группы и 95,7 % – основной группы
опрошенных. Расхождения между ними наметились только в вопросе о
том, как следует изучать религию в рамках средней школы и кто
должен ее преподавать. Как и следовало ожидать, большинство
основной группы (60 %) высказалось за изучение «религиозных»
дисциплин в рамках факультатива по выбору учащихся или отдельных
тем в рамках гуманитарных предметов, а подавляющее большинство
контрольной группы (81,5 %) – как отдельного учебного
предмета на протяжении всего срока школьного обучения или, по
крайней мере, в старших классах. При этом большая часть основной
группы склоняется к тому, что преподавать соответствующие
предметы должны священнослужители (54,5 %), а большая часть
контрольной группы – к тому, чтобы это были светские учителя (74
%). Здесь мы опять видим косвенное подтверждение менее «фундаменталистской»
установки представителей «переходной» светской культуры.
(Следует отметить, что позиция учащихся из контрольной группы в
плане выбора категории преподавателей больше соответствует
позиции опрошенных нами православных священнослужителей, которые
предпочитают, чтобы «Основы и ценности Православия» преподавали
светские учителя, прошедшие консультирование у священников).
Что касается самих экспектаций, то
от введения в школьную программу «религиозных» предметов
учащиеся ожидают повышения уровня следующих социальных
настроений (см. Таблицу 2):
Таблица 2.
Соотношение социальных
экспектаций учащихся в отношении
религиозных предметов в школе
Экспектации |
Основная группа |
Контрольная группа |
«Нравственность» |
28,9 % |
40,7 % |
«Толерантность» |
17,8 % |
14,8 % |
«Освоение русских
культурных традиций» |
33,3 % |
48,1 % |
«Религиозная
напряженность» |
13,3 % |
3,7 % |
«Ущемление прав
инаковерующих» |
1,1 % |
0 |
Как можно
видеть, социальные ожидания в контрольной группе несколько более
радужны, чем в основной; тем не менее, и в основной группе
положительные экспектации (повышения уровня общественной
нравственности, толерантности к инаковерующим) заметно
преобладают над отрицательными (повышение уровня религиозной
напряженности и ущемление прав инаковерующих). Больше всего же в
обеих группах от введения в школе «религиозных» предметов
ожидают именно помощи в освоении национальных культурных
традиций.
Таким образом,
в качестве общих выводов по проведенному исследованию можно
отметить следующие моменты:
-
Опрошенные
нами учащиеся склонны воспринимать религию и ее влияние на
культуру, общество и человека преимущественно в
положительном ключе. В контрольной группе положительные
ценностные, гносеологические и императивные коннотации имеют
тенденцию к усилению. В то же время контрольная группа
демонстрирует меньшую склонность к «крайним» (как
прорелигиозным, так и контррелигиозным) позициям, что
объясняется достаточно успешной просветительской функцией
«религиозных» предметов в школе.
-
Опрошенные
нами учащиеся в целом положительно воспринимают введение в
школьную программу «религиозных» дисциплин и связывают с ним
преимущественно положительные социальные ожидания; эти
ожидания имеют тенденцию к усилению в контрольной группе.
-
Активизация «образовательного»
канала взаимодействия светской и религиозной (православной)
культур в той форме и объеме, в которых она осуществляется
на сегодня, сама по себе не ведет к существенным
трансформациям в структуре других каналов
светско-религиозного взаимодействия. Вместе с тем она
способна внести ощутимый положительный вклад в
конструктивный диалог до недавних пор изолированных друг от
друга светской и религиозной культур, не нанося при этом
существенного ущерба важнейшим ценностям его сторон.
Кравченко
С.А. Социологический энциклопедический англо-русский
словарь.– М.: РУССО, 2002.– С. 407.
См.:
Воронцова Л.М., Филатов С.Б., Фурман Д.Е. Религия в
современном массовом сознании // Социологические
исследования.–1995.– № .– № 11.– С. 82-83 и далее.